Ренджи молча смотрел на боевого товарища, пытаясь понять то, чего не видел ранее. Вздох, взгляд, жест - все, что могло натолкнуть шинигами на распознание новой черты характера Зольфа.
"О чем ты думаешь, Зольф? О чем переживаешь? Несмотря на свое напускное безразличие, ты ведь тоже чем-то дорожишь. Люди - не машины, им свойственно держать в себе ту единственную ценность, ради которой стоит жить и рваться вперед."
Над словами Кимбли Ренджи задумался.  Он ведь тоже за свою жизнь практически не встретил того человека, который мог бы стать для Абарай своего рода достойным человеком. Ичиго? Нет, Куросаки был особенным, но эта особенность не всегда вызывала восторг. Внутри простого школьника жила тьма, что чернее подвалов Лас Ночес, и лейтенант не мог быть уверенным в том, что однажды Ичиго не обрушит всю ее мощь на Готэй. Наверное, ответов на эти вопросы не знал даже сам Куросаки.
А Зольф... Мужчина не знал его прошлого, не мог себе представить того ужаса, который пережил алхимик. Поэтому у него не было права судить его, даже если бы он это хотел.
И почему такие умные люди попадают в такие жизненные передряги? Может, потому, что у них не было выбора? Если все, о чем говорил Кимбли, было правдой, то его родной мир подобен Аду на земле, где понятие мира, добра и самопожертвования просто стерли в пыль взрывами, болью и смертью. Все-таки, в Сейрейтее было спокойнее, но Ренджи как никто другой знал о голоде, смерти, бедности и непонимании в отдаленных уголках Руконгая, отделенного от пристанища шинигами высокой каменной стеной с непробиваемыми воротами. Несправедливости везде хватает, но, как известно, все познается в сравнении. И, возможно, окажись Ренджи там, в Аместрисе, кто знает, каким бы стал он сам? Если там нет чести, любви и милосердия, значит, защищать нечего, и шинигами вполне мог примерить на себя роль обезумевшего зверя. Ведь когда-то ему пришлось пройти и через это...
- Мне тоже.
Он не лгал. Абарай не умеет лгать. Скрыть правду, недосказать - да. Но опуститься до вранья, ради спасения собственной шкуры или выгодного положения... Нет, лучше сдохнуть!
Зольф стал для шинигами товарищем, которого, по сути, и товарищем назвать было довольно сложно. Одновременно свой и чужой. Понятный и непонятный. Открытый и замкнутый. С такими людьми Абарай еще не приходилось сталкиваться. Обычно его друзья и соперники представлялись лейтенанту открытой книгой на разных языках - одного можно понять сразу, другого - предварительно выучив его язык. Но Кимбли оказался для Ренджи запечатанной книгой Древних, при взгляде на которую ты открываешь совершенно иной мир, но которую невозможно открыть простым способом, как открываешь другие книги. И, если ты не обладаешь достаточными навыками и упорством, эта книга останется для тебя закрытой навсегда.
- К сожалению, я не знаю времени открытия гарганты из мира Пустых, - произнес Ренджи. - И, боюсь, даже при нашем желании не сражаться в городе, вполне возможно, что придется, ибо Пустые появляются там, где захотят. Но если верна твоя теория по поводу того, что некоторые из них охотятся конкретно на тебя, тогда ты прав - нам лучше покинуть Каракуру. Попытаться всегда можно, ведь недаром люди говорят - попытка - не пытка. Никогда не поздно начать все с начала. Некоторые учатся этому уже после смерти.
Ренджи посмотрел на возвышающийся над городом небоскреб, и задумчиво поскреб подбородок.
- Хммм...Я, конечно, часто бывал здесь, но все-таки, еще недостаточно узнал город, чтобы легко в нем ориентироваться. Наверное, нам стоит отправиться к окраине города. Там, где мы оказались после битвы с капитаном Маюри. Я слышал, что нападения на людей часто были около реки.
Абарай тихо вздохнул. Ему вспомнилось собственное детство. Голод, боль, страх и непонимание. Отчаянные попытки просто выжить. Смерть товарищей. Яростное желание стать шинигами.
Выходит, и у Ренджи не было детства. Военные люди всегда отличаются от других. Порой они становятся взрослыми слишком рано.
Шинигами улыбнулся.
- Все может быть. Тогда не будем прохлаждаться! Следуй за мной!
Ренджи сорвался с места и бросился в сторону реки.